Книга Прах и камень  - Эрика Адамс

– Меня интересует лишь итог, не сам процесс.

Лёгкий, звонкий смех.

– Потому ты наделил частью своей силы Змея?..

– Я вмешался, когда это было необходимо. Всё остальное зависит не от нас, – громыхает голос второго.

Говоривший лукавил. И несмотря на то что он усердно размышлял над созданием иной реальности, его внутренний взор был обращён вниз. Туда, где со звоном рвались чёрные путы, опоясывающие каменного стража. От глыбы отвалились огромные куски, являя Ро’ана во всей его силе. Громкое биение сердца в груди, уже почти забытое им, наполняло каждую бугрившуюся мышцу силой и яростью, направленной на мерзкую тварь, стоявшую перед ним.

Когда-то у твари было своё предназначение – подбирать крохи со стола жизни и обращать боль, страх и тоску – прахом, снимая тяжесть с сердец живущих. Но твари надоело кормиться лишь объедками и, задрав хищную морду кверху, однажды монстр возжелал вознестись так же высоко, как те, которые определили ему место в подлунном мире. Долго рыскал он едва заметной тенью, крадучись, словно воришка, трясшийся от страха. Но зависть и злоба придавали ему сил. И пакостная гниль разрасталась, заражая своей мерзостью сердца и умы жадных до наживы…

Ро’ану были неведомы все перипетии высших сил и их жестокие игры, в которых одним неосторожным движением разрушались жизни десятков, сотен или тысяч людей. Его не интересовала роль в мироздании, что играл стоящий перед ним монстр. Но ему была не безразлична та, что лежала позади твари, с окровавленной грудью и пронзённым насквозь сердцем. Солнце, осветившее своими нежными лучами небосвод Ро’ана в момент, когда он уже отчаялся сбросить с себя проклятие, сейчас медленно закатывалось, идя тропой смерти. Ещё немного – и скользнёт в пугающую темноту, унося с собой свет, так необходимый ему.

Сберечь бы, прижав к широкой груди, и заслонить собой от всех невзгод, выпавших по жестокой несправедливости… Не успел. Остаётся только свернуть шею той падали, что приготовилась атаковать, выставив вперёд голову с витыми рогами. Из ноздрей твари вырывается чёрный смрадный дым, стелющийся книзу. Бросок – и тварь стремительно срывается с места, вскинув длинные руки с когтями для смертельного удара. Ро’ан приготовился встретить тварь, подобрался, немного наклонившись вперёд, отсчитывая мгновения до столкновения. Его тело уже не могло превращаться в камень, утратило ту способность вместе с пробудившимся сердцем. Навряд ли ему удастся выжить после схватки с монстром, но он должен был попытаться, чтобы исполнить обещание, данное Аврелии. Во что бы то ни стало.

А тем временем младенец, очнувшийся ото сна, сел на каменном ложе и тёмными, как ягоды черники, глазами смотрел на свою мать, чувствуя слабеющий ток её крови и замирающие толчки горячего сердца. Силан обратил свой взор на тёмный, пугающий силуэт, подхвативший его однажды и унёсший далеко за пределы знакомых границ. Глаза ребёнка наполнились слезами, а маленькое сердечко заколотилось быстрее обыкновенного. Крошечные пухлые кулачки сжались, что есть сил, а рот раскрылся в крике, повторяя без конца единственное слово, которое он уже мог говорить:

– Ма-а-а-ама! Ма-а-ама!

Громкий крик, полный силы, прокатился по пространству пещеры, заполняя её собой до краёв. Словно штормовые волны, гонимые к берегам бушующим ураганом, он набирал обороты и со всей мощью обрушился на злобную тварь, не ожидавшую нападки с этой стороны. Монстр конвульсивно дёрнулся и застыл на крошечный миг, потеряв ориентиры. Ро’ан, воспользовавшись мгновенным смятением, атаковал монстра, кинулся на него в прыжке и ударил со всей силы по черепу твари сильными кулаками, пригибая голову книзу. Монстр зашипел и начал отбиваться когтями, стремясь вырваться из-под Ро’ана, но свирепая хватка кулаков стража была сильна. Пальцы обхватили витые рога и выламывали их, кроша в ладонях. Острые когти зверя пытались достать Ро’ана и находили цель, но едва ли Ро’ан замечал глубокие порезы. Тварь дёргалась, выкручивалась от боли, но слабела.

Беспрестанный крик малыша вклинивался в нутро и выворачивал его наизнанку. С громким хрустом надломился один рог, а за ним – и второй. Ро’ан поднял оба и с силой вонзил их в глазницы так глубоко, как только мог, вколачивая их в череп твари кулаком. Чёрная кровь заструилась из ран монстра. Он хрипел и дёргался, исторгая из пасти и ноздрей смрад, пытавшийся окутать фигуру Ро’ана и лишить его сил. Сильные пальцы Ро’ана легли на шею твари и сжали её, переламывая позвонки. Последний хрип и тварь затихла без движения. Исполинское тело начало стремительно распадаться прямо на глазах, становясь тем, чем и было изначально – кучкой истлевшего праха, и ничем иным.

Ро’ан поднялся и для пущей убедительности поднял отколотый крупный камень, обрушивая его на голову монстра. Всё было кончено. Ро'ан ощутил странную волну, расходившуюся во все стороны, и заметил, как начали тускнеть блестевшие до того своды пещеры, а в одном из углов жалобно заверещало, испуская дух, создание, порождённое монстром. Надо убираться отсюда – и поскорее.

Ро’ан подошёл к Аврелии и подхватил тело, перекинув её через плечо. Малыш, сидевший до сих пор на том же самом месте, уже не вопил, изучая серьёзными глазами крупного мужчину, стоявшего перед ним. Ро’ан присел перед Силаном, протянув ему ладонь. Малыш взялся за крупные мозолистые пальцы не сразу – пристально вглядывался в лицо, но своды пещеры начали трещать и скрежетать. Силан поспешно обхватил ладонь Ро’ана и позволил взять себя на руки.

Ро’ан бежал по лабиринтам, не чуя ног, опасаясь обрушения, не зная, где находится выход, как вдруг перед ним закрутился на месте золотистый сноп света и дёрнулся в сторону, приглашающе мигнув. Всего мгновение помедлил Ро’ан, прежде чем кинуться за лучом света, доверившись неведомой помощи.

Ро’ан мчался едва ли не быстрее ветра, подгоняемый грохотом разрушающихся стен-скал. И ещё долго бежал через открытое пространство, стремясь уйти как можно дальше от грохота, пыли и летящих во все стороны камней… Наконец, он остановился и осторожно усадил на землю Силана, а потом бережно опустил рядом Аврелию. Тонкие черты лица заострились, губы, бывшие ярко-красными, побледнели, под глазами залегли синеватые круги. Силан вцепился пальцами в руку матери и начал жалобно похныкивать. А Ро’ан… У него не было ни капли сил, чтобы утешить малыша. Он и сам был опустошён и полон скорби. Только гладил кончиками пальцев остывающую кожу лица любимой…

***

– Смотри!

– Что ещё? – нехотя отозвался второй голос.

– Ты оставишь всё так, как есть?

– Они сами выбрали свой путь и прошли им до конца.

– Они спасли твоё детище. Неужели жертвы были напрасны?

– Ты только молвила, что именно они спасли. Разве этого мало?!

– А как же они сами? Их жизни, сломанные, словно сухие ветви в бушующий ураган?..

– Что ты хочешь от меня?

– Ничего, кроме того, что должен сделать во имя справедливости.

Пауза. Край небосвода начинает светлеть, предвещая скорое наступление рассвета.